Фаина Раневская. Жизнь удалась.

 

<sape_index>Фаина Раневская. Жизнь удаласьРузвельт назвал ев величайшей трагической актрисой. Сталин ставил выше всех советских комедийных киноактеров. Брежнев признавался ей в любви. Ее ближайшими подругами были Любовь Орлова и Анна Ахматова. Любовником — один из самых прославленных маршалов великой отечественной. Более полувека она была предметом обожания миллионов зрителей. Ее фразы стали фольклором, породили серию анекдотов, вошли в сборники афоризмов… И всю жизнь она жаловалась, что одинока, обделена любовью, обижена жизнью и несчастлива в профессии. Правдой было и то, и другое. «Жопа» и «говно» были любимыми словами этой рафинированной московской интеллигентки. Она постоянно была в контрапункте, не вписывалась в среду, к которой принадлежала, вечно оказывалась чужой среди своих, везде чувствовала себя подкидышем, а одноименного фильма, сделавшего ее всенародно известной, стыдилась, как дырки на чулке.
ГАДКИЙ УТЕНОК
У таганрогского фабриканта Гирша Фельдмана (завод сухих красок, недвижимость, розничная торговля, пароход «Святой Николай») было пятеро детей, из них две дочери. Старшая — красавица Белла и младшая — Фаня, дурнушка. Белла — любимица семьи, папина гордость, а Фаня — какая есть. Не повезло, неудачная вышла. Ну так что ж, все равно родная кровь. Бог недодал — папа восполнит приданым, сладится как -нибудь. Дочерняя карьера какая? Замуж и рожать. Не с лица воду пить, если с лицом не очень: есть, чем поправить, с чего пить и есть, не нищие чай, и она не сирота. Сейчас, глядя на ее девичьи фотографии, трудно понять, чем она была так страшна, как сама то и дело рассказывала. Может, всему виной постоянное сравнение с сестрой, вероятно, и вправду красавицей, может — слишком некритично усвоенное семейное мнение. Так или иначе, но она с детства считала себя уродиной. И это убеждение вкупе с развитыми на нем комплексами отравило ей жизнь. Она заикалась, была неуклюжей и нескладной, чуралась компании, не имела друзей, не любила учебу» ненавидела гувернантку и бонну (были у нее и та, и другая), ей плохо давались языки, а математика приводила в ужас. Лишь в чтении находила она отдушину. Но и здесь не все было слава Богу: когда в книге кого-то из героев обижали, она рыдала до истерики, и ее за безутешность ставили в угол. Впечатлительностью Фаня, скорее всего» была в мать. Однажды застала ее горько, в голос рыдающей. Испугалась: что стряслось? «В Баденвейлере умер Чехов», — сквозь всхлипы произнесла маман набор незнакомых слов. На коленях ее подрагивала в такт рыданиям газета со страшной вестью, на ковре валялся выпавший из ослабевших рук томик его рассказов. Так восьмилетняя девочка впервые узнала о своем великом земляке, В Таганроге был небольшой театр, построенный местными меценатами» среди которых числился и ее отец. Здесь выступали приезжие артисты. Опера Фаню обескуражила. Героя убивают и при этом поют. Он, умирая, тоже поет. Когда после всех этих переживаний все актеры, включая убитых, вышли на поклон, девочка почувствовала себя обманутой. В12 лет она впервые увидела кино. Это было настоящее потрясение. Хотелось сделать что-то большое, доброе, жертвенное. Дома возбужденная Фаня разбила копилку — фарфоровую свинью, набитую мелочью, платой за выпитый рыбий жир, — и раздала соседским детям. Драматический театр открыла для себя в 14- И это была уже болезнь. Спектакль кончился, а она все не могла встать и выйти из зала. Я не выбирала профессию, — написала позже, — она вошла в меня. Стала театралкой. Не пропускала ни одного представления. Устраивала любительские спектакли дома. Крыша окончательно съехала, когда удалось попасть в Московский художественный театр. Там играли все тогдашние звезды, Естественно, Чехова. «Вишневый сад». Вышли после спектакля на бульвар. У нее дрожали руки, она выронила сумочку, деньги разлетелись на ветру.
— Красиво летят, — сказала Фаня вслед. — Как осенние листья в саду.
— Вы прямо как Раневская! — восхищенно заметил обескураженный спутник. Она запомнила.
Если бы в тот вечер давали «Чайку», возможно» страна узнала бы ее под именем «Заречная». Как-то, уже через полвека, в Крыму, глядя на вспорхнувшую чайку, она иронично заметила: «О, МХАТ полетел». Но тогда давали «Вишневый сад». Улетели деньги. Она стала Раневской. Вернувшись домой, кое-как сдала экзамены в гимназии и объявила родителям, что уедет в Москву учиться на артистку, — На кого!?!?!
Для Гирша Фельдмана это было все равно, что мечта стать проституткой. Хочешь изображать Офелию — найди себе Гамлета, выйди замуж, веди хозяйство, роди детей, а в свободное время — играй на здоровье, я тебе театр на дому построю, слава Богу, не бесприданница. Но упрямством младшенькая была в пего. «В Москву! В Москву! В Москву!» — скандировала она, как три сестры в одноименной пьесе ее знаменитого земляка. Уехала. Одна, без родительского благословения. Ни в одну театральную школу экзальтированную провинциалку не приняли. Как взять, когда она рта не могла открыть? Врожденное заикание в моменты волнения у нее всегда обострялось, а уж как она волновалась на прослушиваниях, можно представить. Лишь краснела и мычала. Идите, девушка, это профессиональное заболевание» с этим можно жить, но играть -никак. Не мытьем, так катаньем. Она нашла частную школу. Туда (знакомая картина?) брали всех, лишь бы платили, К тому времени отец, сжалившись над сбежавшей безумицей, тайком от домашних прислал ей перевод, чтобы с голоду не померла в своей Москве. На эти деньги Фаня стала брать уроки актерского мастерства. Хватило не надолго. С учебой пришлось повременить. Подрабатывала в театральных массовках за гроши. Вечерами бегала по галеркам. Пыталась прикоснуться к великим. Иногда удавалось. Обстоятельства одного знакомства Раневская описала позже в своих воспоминаниях. Через несколько лет, снова оказавшись в Москве после своих театральных странствий, она не могла попасть во МХАТ даже зрительницей — невозможно было достать билеты. Написала письмо Качалову, которое теперь решилась отправить. Мол, та самая дура, что, увидев вас в Столешниковом, грохнулась в обморок, вы ее еще откачивали в кондитерской у французов, теперь актриса. Не поможете ли с билетиком? Он оставил в кассе два, и началась их долгая нежная дружба. Но в то время решающую роль в ее судьбе сыграла дружба с примой Большого театра» знаменитой балериной Екатериной Гельцер. Гельцер устроила ее и в театр. Это был Дачный театр с репертуаром, и публикой, и актерами. Дебютантке доставались роли статистов, зато партнерами ее были знаменитости. С одной из них, тогдашним кумиром театральной Москвы Певцовым, она играла в спектакле по пьесе Леонида Андреева «Тот, кто получает пощечины». 
ТЕАТРАЛЬНЫЙ РОМАН
В малаховском театре она получила свой первый ангажемент — в Керчь, откуда началось ее долгое кочевье по театрам юга России, За этой беготней по сценам, ролям» клоповым провинциальным гостиницам, богемным пирушкам» разыскиванием антрепренеров, сбежавших с выручкой, она не заметила главных событий в истории России и ее семьи. В России случилась революция» а в семье — эмиграция. Оба события были связаны. Папаша Фельдман не стал дожидаться Октября. Ему вполне хватило Февраля и всего, что началось вослед, чтобы понять, чем это кончится. Он быстро сообразил, что из всего его имущества самая полезная вещь — пароход. Погрузил на него пожитки и семью и отчалил в Константинополь — задолго до того, как оставшиеся пароходы того же маршрута стали брать штурмом и в панике. Естественно» на просторном «Святом Николае» нашлось бы место и для непутевой Фаньки, но она и ухом не повела на то, что враз лишается всей родни, возможно, навсегда. Ее в тот момент волновала очередная роль очередной барышни или дамы в очередном летнем театре на крымском берегу. Не удавалось раскрыть образ. Ей остро не хватало настоящей театральной школы, а не семьи. Так что пусть пароход плывет. Много позже, когда, в общем-то, выбора у нее уже не будет, за ней запишут: «Семья — это все. Поэтому надо выбирать: либо все, либо семья». Это «все» начало у нее складываться в Ростове-на-Дону, который постепенно становился столицей Белой гвардии, и туда стала стягиваться публика, охочая до развлечений и искусств, а значит, наряду с проститутками, и артисты. Оказавшись там со своим очередным театром, Раневская увидела, что в Ростове играет и сама Павла Леонтьевна Вульф — одно из ее отроческих потрясений еще со времен Таганрога. Если Комиссар же века я была общепризнанной королевой сцены в столицах» Вульф, безусловно, властвовала в провинции, а это — вся Россия, Раневская решилась напроситься к ней в ученицы. Но стала больше чем ученицей — членом семьи. Они были неразлучны до самой смерти Павлы Леонтьевны, А тогда начали путешествовать по подмосткам уже вместе. Вместе в начале 1930-х годов обосновались в Москве. Таиров дал Раневской роль в Камерном. В1934 году ее приглашают в театр Красной армии, и она становится там примой. Главный режиссер Малого Судаков уговаривает ее перейти к нему. Она долго колеблется» но соблазн играть на сцене, где блистала сама Ермолова, слишком велик. Со скандалом уходит из армейского театра» «Советская культура» ославляет ее статьей «За длинным рублем», хотя не поманили и копейкой. Но скандал происходит и в Малом: ведущие актрисы элитной труппы не хотят новой конкурентки, главный режиссер не смеет пойти против народных и заслуженных. Раневской же даже не сообщает о перемене ее участи. Она без работы, без жилья {из комнаты в общежитии армейского театра ее уже выселили). Нашла приют на кухне у Павлы Вульф. Подкидыш. Потом в ее жизни был театр имени Моссовета Юрия Завадского, где она прослужила дольше всего, но и оттуда уходила в другие, возвращалась, уходила вновь. «Я переспала со всеми театрами Москвы, — скажет она позднее, — но ни с кем не получила удовольствия». С режиссерами, она считала, ей не везло. Да и им с ней тоже. Она доверяла только Павле Вульф. Та анализировала каждую ее роль, и мнение учительницы было для Раневской истиной в высшей инстанции. Остальных не ставила ни в грош. Она сама разрабатывала роль, причем с такой тщательностью, что часто переписывала ее за драматурга. Драматурги, привыкшие к режиссерскому вмешательству в текст во время постановки, зачастую мирились с ее своеволием — она уже была примой. Режиссерам было труднее. Второстепенные персонажи в исполнении Раневской становились ярче главных, цитировали только их, ходили на них — какой режиссер это вытерпит? У них вообще были непростые отношения. Она презрительно называла его Перпетуум — кобеле (мастер был большой ходок, и его пассии, бывало, управляли театром вместе с ним), считала, что из-за него на сцене используют лишь один процент ее возможностей. Отчасти это было правдой. Но надо учесть, что в работе с Раневской у Завадского были сложности и помимо ее жуткого характера, и тому есть письменное свидетельство, хотя оно касается кино. 
НЕРВИРОВАНИЕ МУЛИ
Ее первая роль (естественно, второго плана) была в первом фильме Михаила Ромма «Пышка» по новелле Ги де Мопассана. Снимали тяжело, в холодных, недостроенных еще павильонах будущего «Мосфильма», в основном по ночам. Раневская утверждала, что с тех пор у нее бессонница, которой она мучилась до конца жизни. Фильм немой, но она выучила для своей роли фразу по-французски, которую и произнесла в кадре. Когда в Советский Союз приехал Ромен Ролан, Горький показал ему «Пышку» у себя на даче. Французский классик пришел в восторг, а когда дошло до сцены, где героиня Раневской, мадам Луазо, попрекает Пышку распутством, просто подпрыгнул: он прочел по губам, что та говорит «блядь» на языке оригинала. Ролан настоял, чтобы русскую «Пышку» показали во Франции. Еще одна роль Раневской, тоже у Ромма, имела большой успех за рубежом. Фильм ««Мечта», где она сыграла роль Розы Скороход, вышел в начале войны, и стране было не до него. Но Сталин прислал новую ленту в подарок президенту Рузвельту. Тот смотрел ее вместе с Теодором Драйзером. Оба обалдели от восхищения. Рузвельт сказал, что Раневская — величайшая трагическая актриса, Драйзер собирался писать о ней статью. Трудно сказать, знала ли об этом сама Раневская. Дома, в Советском Союзе, невероятную популярность у зрителей ей принесли совсем другие роли. И, как правило, в народ уходили фразы, которые она сама сочиняла для своих персонажей. Самая знаменитая среди них — «Муля, не нервируй меня!», которую Раневская опрометчиво вставила в уста свой героини, взбалмошной семейной диктаторши Ляли в комедии «Подкидыша. Эта фраза, этот образ, этот фильм стали настоящим кошмаром для нее на всю оставшуюся жизнь. Когда, будучи в эвакуации в Ташкенте, она гуляла по городу с Анной Ахматовой, их преследовали пацаны с криками «Муля, не нервируй меня?» Когда, как-то оставшись без денег, она попыталась продать пальто и тут же, конечно, была задержана милиционером за спекуляцию, мальчишки следовали эскортом всю дорогу до отделения, подняв ор на весь город: «Мулю повели!» Эйзенштейн» вернувшись с дачной аудиенции глубокой ночью, тут же позвонил Раневской и передал ей высочайший отзыв. Радость требовала выражения. Она надела пальто на ночную рубашку, спустилась вниз, разбудила дворника, и они вместе распили бутылку во славу вождя. Больше не с кем было.
ФОРМУЛА ЛЮБВИ
Всю жизнь она делала вид, что терзается одиночеством, а к старости не стеснялась на него сетовать. Из ее высказываний: «С тех пор не то, что влюбляться, смотреть на них не могу — гады и мерзавцы!», «Женщины, конечно, умнее мужчин. Вы когда-нибудь слышали, чтобы какая-нибудь женщина потеряла голову от того, что у мужчины красивые ноги?», «Бог создал женщин красивыми, чтобы их могли любить мужчины, и глупыми, чтобы они могли любить мужчин». «Красивые женщины пользуются большим успехом у мужчин, чем умные. Потому что слепых мужчин совсем мало, а глупых — навалом». О ее романтических отношениях с прославленным маршалом Федором Толбухиным, командующим рядом фронтов, среди которых 4-й Украинский. Правда, продолжались они недолго — он умер в 1949 году. В общем и эта сторона жизни Раневской была не чужда. Великая русская актриса Александра Яблочкина, из-за всецелого увлечения сценой так и не познавшая плотской любви» попросила именно Раневскую рассказать, что это, собственно, такое. Услышав ее описание, изумилась: «Боже! И все это без наркоза?» Но все-таки обратилась к ней как к эксперту — была уверена, что та знает — Раневская не была скромницей. Она умела не только удивлять, но и удивляться. Старые фильмы, записи последних спектаклей с ее участием, целый пласт фольклора, оставшийся после нее, и зрительская любовь, уже посмертная, от поколения, не заставшего ее при жизни, опровергают напрочь ее собственные рассуждения о своей несчастной судьбе. Жизнь удалась. Жаль, выяснилось это, когда она уже кончилась.</sape_index>

Обсудить у себя 1
Комментарии (0)
Чтобы комментировать надо зарегистрироваться или если вы уже регистрировались войти в свой аккаунт.
накрутка instagram
все 27 Мои друзья
NN
NN
сейчас на сайте
Родилась: 26 Июня
Читателей: 40 Опыт: 0 Карма: 1
Я в клубах
Служба помощи MyPage.Ru Пользователь клуба